Сколько еще чемоданов надо арестовать на таможне, чтобы маленьких пациентов можно было спасать законно и бесплатно?

Главному редактору "Новой газеты" от руководителя пресс-службы фонда "Подари жизнь" Елены Муляровой

Объяснительная записка

1 декабря я прилетела из Германии в московский аэропорт Внуково, прошла пограничный контроль, сняла свой чемоданчик с ленты багажного транспортера и покатила его в "зеленый коридор". Девушка из таможенной службы в рамках дежурной проверки попросила пропустить чемодан через рентген. Я пропустила. После чего чемодан попросили открыть. Я открыла. Дальше последовала немая сцена: головы таможенников, склоненные над чемоданом с лекарствами. Отпираться было бессмысленно, и я сразу сказала, что это лекарства для больных детей. Сотрудники таможни ушли на совещание и совещались 10 часов.

Понятно, что мы создали таможенникам проблему. С одной стороны - лекарства для больных детей, с другой - закон. Согласно закону все не зарегистрированные в России препараты должны ввозиться на территорию страны только по разрешению Минздравсоцразвития РФ, выданного клинике федерального подчинения или областному департаменту здравоохранения. Разрешение могут получить только те медицинские учреждения, у которых есть ЭЦП - электронная цифровая подпись, которая, в свою очередь, выдается удостоверяющим центром Минздрава. На сегодняшний день, как мне известно, ЭЦП получила только одна клиника - ФНКЦ ДГОИ, и случилось это 14 ноября. Первое разрешение на ввоз не зарегистрированного в РФ препарата ФНКЦ ДГОИ получила 1 декабря. С 1 сентября, когда был отменен старый порядок получения разрешений, до 1 декабря разрешения не выдавались никому. А дети продолжали болеть, и врачи продолжали их лечить.

Что делает грамотный врач? Он знает, что есть лекарство, способное спасти или значительно облегчить страдания его пациента. Он знает, что это лекарство есть за границей и надо как-то его доставить в Россию. Надо эти лекарства привезти. Как? Теперь это известно. Если это врач клиники федерального подчинения, надо инициировать свою клинику получить электронную подпись. Если это просто врач, надо инициировать клинику федерального подчинения своего города или свой департамент здравоохранения. Затем надо инициировать обладателя подписи получить разрешение на ввоз лекарства из-за границы.

Будет ли врач это делать? Будут ли это делать клиника, департамент? Пока такого не было. Может быть, клиники боятся признаться, что им чего-то не хватает. Кроме того, разрешение на ввоз - не есть еще сам ввоз. Кто будет искать лекарство в иностранной аптеке? Кто будет его привозить и проводить его через таможню? Представитель клиники? При нынешнем положении дел представителю клиники проще позвонить в фонд и попросить привезти лекарство. Не задавая лишних вопросов о том, как это лекарство будет доставлено пациенту. Все эти препараты покупаются за границей на деньги благотворителей.

Благотворителю никто не решался сказать, что по закону при ввозе лекарства на территорию России надо заплатить еще и пошлину. До середины ноября она составляла 28%: 10% - таможенная пошлина и 18% - НДС. Слава Богу и Таможенному союзу, таможенную пошлину отменили. НДС остался. То есть государство по закону должно получить 18% от стоимости (иногда немаленькой) лекарства только за то, что оно провозится через границу. Не государство его нашло в иностранной аптеке, не государство его купило, не государство его доставило. Оно просто разрешило ему приехать к больному. И за это просит 18%.

Я, собственно, так подробно на всем написанном выше останавливаюсь, чтобы объяснить: первое - почему у меня не было разрешений, и второе - почему я не стала декларировать лекарства. Разрешений физически получить было невозможно. На оплату НДС не было денег. Я везла жизненно необходимые лекарства. Лекарства нужны были срочно. Ввезти их в страну другого способа не было.

Теперь о том, что собственно происходило на таможне. Совещания. Я, естественно, на них не присутствовала, но видела, как напряженно беседуют между собой люди в форме. Со мной общался дознаватель, записал мое чистосердечное признание. Как только меня задержали, я, конечно, психанула. Я везла в том числе и лекарство, необходимое для срочной трансплантации костного мозга одному из наших подопечных. Трансплантация костного мозга - это очень четкая последовательность медицинских манипуляций, где всякое нарушение графика может привести к катастрофическим для пациента последствиям. Лекарство должно было быть доставлено пациенту срочно. Лекарство должно храниться при температуре от 2 до 8 градусов по Цельсию. Я везла его в хладоэлементах, способных держать температуру в течение 8 часов. Это время подходило к концу. Я боялась, что лекарство испортится. Этого не случилось. Сотрудники таможни положили его в холодильник.

Телефон звонил непрерывно. Естественно, ситуацией заинтересовалась пресса. Естественно, тут же начался шквал комментариев в интернете. У меня брали комментарии для прямого радиоэфира. Что называется, история получила резонанс. Это хорошо. Может быть, теперь что-то изменится. Может быть, пройдет немного времени, и иностранные лекарства, необходимые для лечения тяжело больных российских пациентов, можно будет ввозить легко, быстро, без обложения налогами и пошлинами, и при этом законно. Что для этого должно произойти? Лекарства нужны постоянно. В количестве, не способном вместиться в один чемодан. Сколько человек должно попасться на таможне? Я не знаю. Я знаю только то, что быть нарушителем закона мне лично неприятно.

Что касается моего пребывания на таможне. Оно закончилось где-то к часу ночи. Таможенники отпустили лекарства, выдав их мне на ответственное хранение. Лекарства сейчас в процессе раздачи пациентам. Спасибо сотрудникам таможни аэропорта Внуково за доброжелательное отношение. Спасибо всем, кто способствовал благополучному разрешению этой ситуации.